ника, 59 - 6 июня 2012 22:10

Моя прабабка совершенно не выносила никаких часов. Попытки домочадцев оснастить ими быт неизменно терпели поражение. Нет, она не заправляла серебряными луковицами от Павла Буре свои янтарные бульоны и не сворачивала по лисьи кукушечьи шеи. Она вообще не прикасалась к этим варварским агрегатам для шинковки времени. Но сами собой каким-то необъяснимым образом отваливались стрелки, лопались пружины, буксовали колесики. Мастера с лупой в глазнице, возвращая намертво парализованный корпус, пожимали плечами.
- Время - это организм, а не механизм. Оно дышит, а не тикает, - удовлетворенно резюмировала прабабушка.
И отправлялась на неспешную прогулку в парк мимо бронзового всадника, который в бытность свою живым кавалергардом за ней отчаянно ухаживал, сватался, получил решительный отказ и, навеки раненый сердцем, ускакал, даже не сняв праздничного гардероба, в театр военных действий. И носился его иноходец по крутящейся сцене, втаптывая меридианы, под поощрительные хлопки из царской ложи, и изумленные народы врассыпную уступали ему дорогу . На основании чего и завещал воздвигнуть себя под окнами той, “ что блестит передо мной во мраке, недосягаемая, и вечная буря страсти терзает меня” (документальная, извиняюсь, цитата).Просьбу ветерана удовлетворили.
- Какая казарменная бестактность - публично напомнить даме о ее возрасте, - возмутилась прабабушка и категорически отсутствовала на торжественном открытии.
Свой день рождения прабабушка каждый раз назначала новым месяцем и днем, подчиняясь каким-то глубинным никому неведомым резонам. Данные канцелярской метрики и логика календарей ее не интересовали. Количество свеч на именинном пироге непредсказуемо колебалось в вековом диапазоне. При резком снижении их числа прадедушка начинал заметно нервничать. Было от чего. Как правило, вслед за этим по спальне начинали порхать почтовые голуби, под балконом ворковать гавайская гитара , а прабабушкин бальный профиль, запертый на три оборота домашним арестом, проносился мимо цугом под истерику клаксонов и шин. И атлетический мавр в ливрее помигивал ошарашенному прадедушке с запяток.
Накануне прабабушкиного столетнего юбилея бронзовый скакун на гранитном постаменте взвился на дыбы и заржал. Полководец съехал на газон в непарадную позу отставника, прихваченного радикулитом в момент оздоровительного приседания. В арку дома свернула вереница такси. Из каждого вытряхнулось по роменовскому театру с дублирующим составом - цыгане!
Пусть без кибиток, монист, розы в зубах, кнута за поясом, но - цыгане!
С навсегда хриплыми от кочевых ветров голосами, с божественным безразличием Природы к собственной судьбе. Чем смутить, чем напугать? Дорогу не отнимешь.
Они освоились моментально. Уже по скамейкам и перилам беседки сушатся пеленки, младенцы сосут грудь, старухи трубки и непонятно как забредшая сюда белая козочка жует пестрые подолы и заглядывает в сурмяные глаза, точно кого-то ищет.
Двор обратился в бегство. Хозяйки сдергивали с веревок недосушенное белье, мамаши извлекали из песочницы ревущих пекарей, звякали дверные цепочки, хлопали створки, щелкали замки. И только прабабушка, почему-то закутанная в плюшевую темно-вишневую скатерть с кистями, не сдвинулась со своей лавочки. Она как-то не по-старчески разрумянилась и довольно ловко потряхивала невесть откуда взявшимся бубном.
В сумерках табор растаял, карнавально отшумев. Вместе с ним исчезла именинница. В сундуке, где обычные старухи хранят белые тапочки, сорочку, свечку и сберкнижку с погребальным капиталом наследники обнаружили бутылку “ Вдовы Клико”, веер и флакон духов “Коти”

• 
• 
•